Второй год моей службы. Июль 1966 – июль 1967 года

 

На второй год службы я поменял специальность радиорелейного механика вначале на специальность телеграфиста, а затем специалиста засекреченной аппаратуры связи. Вообще-то готовили этой специальности на специальных курсах в Подмосковье, но мне удалось её освоить на месте, так сказать без отрыва от производства. Довольно быстро освоил клавиатуру телеграфного аппарата и навыки работы телеграфистом. Старослужащие помогли освоить новую специальность и вскоре я уже самостоятельно начал обслуживать аппаратуру специальной связи, получил вначале второй класс, а затем и первый.

Чтобы стать специалистом ЗАС, необходимо было согласие особого отдела. Запросы о моих родственниках до девятого колена ходили долго, и всё-таки пришли, и было дано добро на мою работу по этой специальности. Если бы в те годы кому-то об этом сказал, или написал, как сейчас в своей книге, у меня были бы серьезные неприятности. После службы даже жить ближе десяти километров от границы нам не разрешалось. Но прошло более пятидесяти лет. Как всё изменилось? Как далеко осталось в прошлом то время, о котором я пишу и как далеко вперед ушло нынешнее время? Как изменились и люди и техника?

Итак, с января 1967 года я стал старшим специалистом ЗАС. Мне было присвоено звание младшего сержанта. Пошли дежурства, дежурства и дежурства. Помню, что моим сменщиком был казах Амиров Аманжол, по характеру он мне  чем-то напоминает одного из героев фильма “Солдат Иван Бровкин”. У Аманжола служба началась на год раньше моей, и в 1967 году его уже демобилизовали. 

 

Весной 1967 года батарея управления была переведена в полном составе из общей казармы на жительство в отдельное здание, расположенное в нескольких сотнях метрах в тундре. Ранее там располагался передающий радиоцентр. В здании было большое помещение под казарму (спальное помещение), Ленинская комната для занятий и проведения свободного времени и другие необходимые для службы помещения. Жить в этом отдельном здании было конечно намного удобнее, чем в общей двухэтажной казарме. Недостаток был один – удалённость от столовой, клуба и командного пункта, где дежурили.

Прошло два года службы в заполярной Гремихе. На майские праздники, как всегда, командир части зачитывал приказ о поощрении военнослужащих. Кому-то повышали воинские звания, другим направляли благодарственные письма родителям на Родину. Самым долгожданным поощрением для солдата, конечно, был отпуск.

 “Два благодарственных письма домой на меня уже ушли, звание младшего сержанта получил не так давно” – соображал я про себя.

 И вот слышу, звучат долгожданные слова: “ … поощрить краткосрочным отпуском на десять суток, не считая времени на проезд к месту отпуска и обратно”.

Для меня последние слова были очень важны. И хотя служил всего в каких-то двухстах километрах от родного дома, на дорогу у меня могли уйти все десять дней отпуска. Май это весна, период распутицы в наших местах, когда добраться до дома можно было только вертолетом. А до вертолета ещё было ой как далеко. Четыреста километров до Мурманска нужно было преодолеть морским теплоходом, затем поездом до Архангельска и самолетом с Архангельска до города Мезени. А в Мезени  не так просто было попасть на почтовый или попутный вертолет, направляющийся в поселок Шойна. Вертолеты весной летали редко, иногда и неделю можно было прожить в Мезени.

Проездные документы на руках и вот я в пути. Нет, я не помню уже на каких видах транспорта ехал, с уверенностью могу сказать, что через Мурманск, так как заезжал к родственникам в Росляково и виделся с сестрой моей матери, Сусанной. Она очень просила, чтобы мать приехала  к ним в гости повидаться.

Не буду описывать радость встречи с родными и земляками  в Шойне. Десять дней пролетели, как один. Где был, с кем встречался, не помню. Наверняка был в школе, сельсовет, клубе. Вот сохранилось несколько фотографий, сделанных во время моего отпуска. Стою у маяка и смотрю на море, за морем Гремиха, куда вскоре предстояло возвращаться. Вторая фотография выполнена возле дома, где жила наша семья. Рядом со мной племянник Олег Христенко. Здесь ему лет восемь. На третьем снимке я на льдине. Ледоход  на реке уже прошёл, но льдины на берегу оставались долго. Возможно, уже были первые любители рыбаки. 

 

Обратный маршрут у меня был выписан по документам через Архангельск. А это самолёты из Шойны до Мезени и затем до Архангельска, а с Архангельска морским теплоходом до Гремихи. Я возвращался с отпуска не один, со мной ехала мать в Росляково в гости к своей сестре. Нам повезло, и мы достали билеты на теплоход “Вацлав Воровский”. Это четырёхпалубный пассажирский лайнер, который был построен в ГДР в 1959 году. Флагман пассажирского флота Мурманского морского пароходства с 1959 по 1988 год. В 1967 году курсировал между Архангельском и Мурманском с заходом в Гремиху.

Помню, как стояли на палубе теплохода в момент его отшвартовки от причала морского вокзала города Архангельска, и как звучала мелодия “Прощание Славянки”. Теплоход вместимостью более четырёхсот мест   были полностью забиты пассажирами.

Мы заняли места в каюте и начали знакомиться с теплоходом и попутчиками. Мы не впервые плыли теплоходом из Архангельска, но это был маршрут на полуостров Канин. При выходе в море мы всегда плыли Маймаксанским рукавом и проплывали остров Мудьюг. А здесь, по борту, мимо нашего теплохода были совсем незнакомы нам места. Теплоход шёл по другому, Мурманскому рукаву Северной Двины.

Путешествие наше проходило при штормовой погоде. Если первая половина пути прошла без крупных событий, то   ближе к берегу Кольского полуострова шторм до такой степени усилился, что наш огромный теплоход кидало с волны на волну, как спичечный коробок. 

 

Весь оставшийся путь до Святого Носа мы провели в каютах корабля. Только когда судно обогнуло мыс полуострова, качка прекратилась, и судно спокойно подошло к причалу. Моё путешествие завершилось, я попрощался с матерью, пожелав ей счастливо доехать до Мурманска, и вышел на берег. Позднее она мне написала, что доехала благополучно, шторм приутих, и её встретили в Мурманском порту родственники.

Я вернулся попутным транспортом в свою часть. От сослуживцев я тут же узнал, что в Гремихе толи ещё находится, толи только что уехал, Леонид Ильич Брежнев. В заливе, который прекрасно просматривался с нашей части,  стояли военные корабли и самые разнообразные подводные лодки. Зрелище было незабываемо. Это был своеобразный музей подводных лодок.

Позднее из сообщений по радио я узнал, что “1-2 июня 1967 года по пути из Мурманска в Архангельск на борту крейсера «Мурманск» Гремиху и строящийся посёлок “Островную” посетили Первый секретарь ЦК КПСС Л.И. Брежнев и Председатель Совета министров СССР А.Н. Косыгин в сопровождении кандидата в члены Полит­бюро ЦК КПСС, секретаря ЦК КПСС Д.Ф. Устинова, заместителя Председателя Совета министров Л.В. Смирнова, Министра обороны СССР маршала Советского Союза А.А. Гречко, начальника По­литического управления СА и ВМФ генерала армии А.А. Епишева, Главнокомандующего ВМФ СССР С.Г. Горшкова, члена Военного Совета – начальника Управления политорганов ВМФ Глав­ного Политического управления СА и ВМФ адмирала В.М. Гришанова и других”. 

 

Не буду описывать события, которые происходили в моей службе во второй половине 1967 года, времени прошло после того много и вспомнить что-то конкретное очень сложно. Служба продолжалась под впечатлениями и воспоминаниями об отпуске. Оставалось меньше года до демобилизации.